Оживаем...

Я уже публиковал это но!
А я считаю, это гимн!

Вероника Долина - Когда б мы жили без затей

Когда б мы жили без затей,
Я нарожала бы детей
От всех, кого любила -
Всех видов и мастей.

И, гладя головы птенцов,
Я вспоминала б их отцов,
Одних - отцов семейства,
Других - совсем юнцов.

Их не коснулась бы нужда,
Междоусобная вражда -
Уж слишком были б непохожи
Птенцы того гнезда.

Мудрец научит дурака,
Как надо жить наверняка.
Дурак пускай научит брата
Вкушать, как жизнь сладка.

Сестра-простушка учит прясть.
Сестра-воровка учит красть.
Сестра-монашка их научит
Молиться, чтобы не пропасть.

Когда б я сделалась стара,
Вокруг накрытого стола
Всю дюжину моих потомков
Однажды б собрала.

Как непохож на брата брат,
Но как увидеть брата рад!
И то, что эти братья схожи,
Дороже во сто крат.

Когда б мы жили без затей,
Я нарожала бы детей
От всех, кого любила -
Всех видов и мастей.

А еще, как сейчас помню...
1973,Иркутск,
Пионерлагерь "Березка"
Танцы
Я решился
Мы танцуем...

Потом, правда , домой сбежал...)))

Не бели эту жизнь…

Не бели ты эту жизнь, не бели…
Подвенечным белым цветом не крась.
Отмели твои снега, отмели
И растаяли, оставили грязь.
Ох, не ври, что жизнь твоя – красота,
Проживаешь, мол, среди королей.
Сволота вокруг тебя, сволота,
Лучше горькую по полной налей.
Не бели ты эту жизнь, не бели...
Мне и слушать этот бред недосуг, -
Кобели вокруг тебя, кобели...
А ты белочкой, да с сука на сук.
Ох, налей мне под завязку стакан,
Чтоб до края, до предела налей.
Я и сам теперь собака Полкан,
Что мне слушать про твоих кобелей.
Как они тебя в кабак, в казино...
Это пройденный и мной материал.
Я и сам теперь такое дерьмо,
Что и счет своим грехам потерял.
Мне на эту суету наплевать,
Волком вою в беспросветную ночь.
Не стели мне белым снегом кровать.
Мне и горькая не может помочь.
Не берет она меня, не берет...
Света белого не вижу - иссяк!
Жизнь навыворот, да задом вперед,
Сикось-накось, да наперекосяк!
Не стели ты мне постель, не стели...
Я не лягу в этот белый лоток.
Твои простыни хрустят как рубли,
От любви остался водки глоток.
Вот и все, допьем ее до конца...
дай на сына посмотрю, эх, ты - мать...
Я и сам, ты знаешь, рос без отца.
Ну да что теперь о том вспоминать.
Только в этой вот могучей стране
Столько сильных удавилось с тоски,
Столько трезвых утонуло в вине,
Не нужны моей стране мужики!
В том беда, что я такой не один,
Тряпкой быть не захотел, значит - дрянь!
Мужики у нас бесправней скотин.
Ты глаза свои открой, ты только глянь.
Но не держат здесь и вас за людей,
К нашим женщинам страна не добрей,
Прославляя длинноногих блядей,
Превращает в грубых баб матерей.
Над Россией развевается стяг
Проституток, алкашей и сирот,
Отупевших от труда работяг...
Терпеливый, добрый, нищий народ...
Не бели ты эту жизнь, перестань...
Зачеркни свою любовь в нищете,
Хочешь жить не хуже всех? дрянью стань!
Вон, подружки у тебя, еще те!
да и мне теперь чего горевать?
Чтоб безбедно мне на свете жилось,
Научусь-ка я как все воровать...
Научусь любить, кого довелось...
Что ж так тошно мне? Господь сохрани!
Гложет совесть мою душу скуля...
Не спасет меня от этой брехни
Пуля в лоб, по венам нож и петля...

Иртеньев:
Женщины носят чулки и колготки,
И равнодушны к вопросам культуры.
Двадцать процентов из них — идиотки,
Тридцать процентов — набитые дуры.
Сорок процентов из них психопатки,
В сумме нам это даёт девяносто.
Десять процентов имеем в остатке,
Да и из этих-то выбрать не просто.

Панфёрова, "Oтвет Иртеньеву":
Носят мужчины усы и бородки,
И обсуждают проблемы любые.
Двадцать процентов из них — голубые.
Сорок процентов — любители водки.
Тридцать процентов из них — импотенты,
У десяти — с головой не в порядке.
В сумме нам это дает сто процентов,
И ничего не имеем в остатке.

Эрнст, "Ответ Иртеньеву и Панфёровой":
Сорок процентов из тех, что в колготках
Неравнодушны к любителям водки.
Любят порой голубых психопатки,
Правда у них с головой не в порядке.
Дуры всегда импотентов жалели
А идиоток придурки хотели.
В сумме, конечно же, нас — сто процентов:
Дур, идиоток, козлов, импотентов...

Глупая ты баба!

Для пожизненного  позитива смотреть дважды!

Это уже передоз!

Дзiдзьо
Короче Baby, с тобою may be!

Анекдот для интеллигенции

Голод. Мороз -30. По двору бежит бедно одетый мальчик с охапкой хвороста, за ним несется дворник в шапке и телогрейке.

Мальчик бежит и думает: «Нет, ну так решительно нельзя. Я из хорошей семьи, я хочу учиться, саморазвиваться. Хочу, в конце концов, быть, как мой любимый писатель Эрнест Хэмингуэй — мужественным, сильным… На пляжах Кубы ловить рыбу. А не от дворников в этом городе убегать».

Куба. Жара. Эрнест Хэмингуэй, действительно, мужественный и сильный, сидит на пляже и пьет из горла ром, окруженный жаркими кубинками. Хэмингуэй думает: «Нет, это — не жизнь. Никакого героизма тут нет. Народу ничего не нужно, 24 часа в сутки жара, мозги плавятся, женщины толстые. Вот, быть бы сейчас в прохладном Париже с моим другом Андре Моруа — мы бы с ним выпили хорошего французского вина, зажгли бы камин и проговорили бы до ночи о вечном».

Париж. Прохладно, неделю льет дождь. Андре Моруа сидит в своей мансарде, выпивает третью бутылку коньяка, в постели дремлют две парижанки. Моруа чертыхается и говорит: «Нет, это не жизнь. Это декаданс какой-то. Симуляция. Вот, был бы я сейчас в холодном Воронеже, нашел бы своего друга, великого писателя Андрея Платонова, мы бы с ним сразу бы по сто грамм настоящей русской водки, и сразу бы были ближе к вечности… Вот это — жизнь.»

Воронеж. Зима. Мороз. Голод. Андрей Платонов, в шапке и телогрейке, несется по воронежскому двору за мальчиком и думает: «Б**! Догоню, убью суку!!!!».