Ночь.
Ни одной звезды.
Только шум потоков воды с неба.
Словно небо порвалось и море рухнуло на землю.
Лаки вошёл в кафе и снял промокшую насквозь чёрную широкополую шляпу. С его плаща вода не капала, а стекала струйками на старый персидский ковёр устилающий пространство перед входом.
- Чёртов декабрь! Гарсон, свет, камин и пол литра водки! Это же какойто "весенний гром в начале мая", это какой то тропический ливень! Ветер продувает до мозга костей! Только там мозг и остался. Из головы его уже давно стёрло градом и дождём. Ну и непогода. Ночь, ливень, холод... Чем мы так провинились перед всевышним?
- Нет, никакого коньяка и сигар. Гарсон, водку, огурчики, и камин. Да, шкуру принеси! Я переоденусь и закутаюсь.
- Нет, не мою. Типун тебе на язык, медвежью.
Хорошо хоть гостей нет. Можно вздремнуть у камина. Вот уж и огонёк занялся, и водочка душу согрела.
Свечи колеблются и на стенах танцуют тени сказок. В бокалах, что висят над стойкой бара закружились маленькие огненные балерины, а в самом дальнем и тёмном углу заворчал и заворочался кто-то серый и лохматый. Нет, это не кот. Это домовёнок наш. Шишок. Мне от камина тепло, а ему от меня. Не может он без людей. Мёрзнет.
Спасибо за носки. Где ж ты такую толстую нитку нашёл?
Картошечка с укропом? Это хорошо.
Лаки растёкся по креслу и затих.
Огонь в камине уже трещал, как хороший поп-корн.
Тихо.
Тепло.
Спокойно.
Из под шкуры высунулась рука с пультом и включила музыку.
