Мы с тобой были созданы для того,
Чтобы любить друг друга вечно
И еще один день.

Я теряю контроль из-за тебя, милая.
Я теряю контроль, когда ты так смотришь на меня.
Что-то в твоих глазах
Говорит сегодня:
«Я не ребенок больше.
Жизнь открыла дверь
В новую захватывающую жизнь».

Я теряю контроль,
Когда обнимаю тебя, милая.
Я теряю контроль...
Не смотри на меня так!
Что-то такое в твоих глазах...
Или это любовь с первого взгляда?
Как растущий цветок...
Просто жизнь хочет, чтоб ты знала
Все ее секреты.

Это все записано в твоей линии жизни.
Это записано в твоем сердце.

У нас с тобой есть мечта
Найти нашу любовь и место,
Где мы смогли бы укрыться.
Мы с тобой были созданы для того,
Чтобы любить друг друга вечно
И еще один день.

Я теряю контроль из-за тебя, милая.
Я теряю контроль...
Не смотри на меня так!
Что-то в твоих глазах
Говорит сегодня:
«Мне хочется знать большего,
Как никогда прежде
В моей невинной жизни».

Это все записано в твоей линии жизни.
Это записано в твоем сердце.

У нас с тобой есть мечта
Найти нашу любовь и место,
Где мы смогли бы укрыться.
Мы с тобой были созданы для того,
Чтобы любить друг друга вечно
И еще один день.

Время останавливается,
Когда дни невинности
Заканчиваются ночью.
Я люблю тебя, девочка!
И буду любить всегда!
Я клянусь, что буду с тобой
До конца жизни!

У нас с тобой есть мечта
Найти нашу любовь и место,
Где мы смогли бы укрыться.
Мы с тобой были созданы для того,
Чтобы любить друг друга вечно
И еще один день.

Простить?!!!
За пол чашки кофе?!!! В моём кафе???!!!!!
Куда вторую половину заныкал, капитан?

Ну что вы, капитан.
Подарить бриллиант тоже дело непростое.
Нельзя же подойти к девушке и сунув ей безделушку в коробочке от Тиффани (Василиса!Привет!) сказать:
- Ну что, поехали:
Этот номер пройдёт как раз наоборот, с мороженым.
- На трамвае катались?
- Мороженое ели?
- Ну тогда поехали.

Лаки протёр очередной бокал полотенцем с надписью "Узбагойся" (кстати, благодаря одной из посетительниц нашего кафе оно РЕАЛЬНО существует!!!) и посмотрел его на свет, оценивая прозрачность (чистоту) и правильность огранки.

Рассказывал мне один тут за стойкой...
Помню он меньше чем 25 летней выдержки виски пить наотрез отказывался.

Так вот.
Жила одна девица. В Сохо.
Нет, не в Лондонском Вест-энде, где Оксфорд-стрит с севера, Риджент-стрит с запада, Лестер-сквер и площадью Пикадилли с юга и Чаринг-Кросс-роуд с востока.
Нет.
В Москве она жила.
А Сохо это был дорогой клуб в центре, на Ходынке.
Попасть в него "с улицы" было невозможно. И не важно сколько -ярдов или -лямов позвякивало в твоём кошельке. Здесь КЛУБились аристократы. Один из них, известный художник из галерии Грекова приезжал туда вообще, на Лада Ларгус.
Почему-то это не мешало услужливым швейцарам открыть дверцу машины, двум девочкам-плэйбой проводить его до столика, одинаковым мужчинам-шкафам с рациями заботливо выстроится коридорчиком, защищая его от кого-то (от народа, может быть?).
Так вот жила Лиссэль в Сохо. Так она говорила своим подружкам. А на самом деле её квартира находилась прямо над клубом на дверях которого не было ни одной вывески. Но камер наблюдения было больше чем, в Кремле.
- Нет, Махагон, не в Псковском. В Московском.

Детей у Лиссэль не было. Как  и мужа.
Но возраст её был таков, что она иногда задумывалась об этом, но не очень волновалась на сей счёт.
Только....
Жить одной... в центре шумной столицы... А под окном кипит жизнь.
Бентли, майбахи, шубы, корзины цветов.
Нет, она не завидовала. Ей это всё было не нужно. Она была достаточно успешна и самодостаточна.
Но...
Осенним вечером, когда в подворотнях взлетают, кружась, опавшие за день листья, словно пытаясь пожить ещё чуть-чуть, ещё хотя бы на секунду ощутить волшебное, захватывающее дух чувство полёта и рухнуть с высоты, осенённой небесным светом в придорожную грязь и пыль она одевалась и выходила на удицу, в кафе Cofe Been, что тепло светилось в московских промозглых сумерках.
Чашка кофе с ириш крем и неизменная электронная читалка книг в руках. С любимым и таким красивым женским романом.
Нет, ну конечно после того, как приведёт себя в порядок. Это был даже не ритуал. Это была часть её жизни, без которой она просто не могла обойтись.
Посмотрев на своё отражение, глядящее на неё грустно из белого глянца выключенного экрана читалки, она проверила - красиво ли она сидит и ровными ли складками спускается с её плечь старинная шаль, подаренная её мамой. Милой родной любимой мамочкой, оставившей её одну несколько лет назад.

Она посмотрела в окно.
Напротив к клубу Сохо подкатывали одна за одной роскошные машины. Из них с чувством необыкновенного собственного нет, не достоинства, а ВЕЛИЧИЯ выходили члены
совета федераций, члены парламента и члены непонятных некоммерческих фондов. Иногда резво подъезжали простые мерседесы с полностью затонированными стёклами и из них торопливо выскакивали клерки в нарядах топ менеджера (чёрно-белый планктон с встречающимися сине-голубыми воротничками) и с худеньким портфельчиком в руках заходили к луб, что бы спустя несколько минут, видимо получив ценные указания или так необходимые компании подпись или кредит ( а иногда и то, и другой) умчатся увенчанные синим проблесковым маячком под смешное кряканье дорогого автомобиля.
"наверное стоимость автомобиля должна показывать насколько ВАЖНЫМИ делами занимается его владелец. Насколько он не такой, как все. Да, демократия. Да, все равны. Но, некоторые - ровнее."
Так было всегда. И не только на Руси с её псами опричниками, с лицензией не только на убийство, куда уж там нежно бюргерской европе, с лицензией на ВСЁ.
"Разве что-то сейчас изменилось?" - подумала она. И сама себе ответила -"Нет."
"А может это просто осень? Мерзкое настроение, дождик зарядивший после обеда и сломанный каблук на любимых туфлях? Иногда кажется, что несчастье притягивает другое несчастье. И они начинают сыпаться на тебя, как из решета, наполненного водой.
Ведь на самом то деле не все так плохо.
- Смотри, - сказала она сама себе - огоньки иллюминации, прочертили волшебный воздушный мостик из звёзд, прямо над улицей. От одного дома к другому....
И этот сумасшедший красавец ясень, подсвеченный снизу...
Теряющий золотые листики, как старые воспоминания, которые как бы ни были прекрасны и незабываемы тем не менее тускнеют со временем, становятся из золотых серыми, обыденными, как асфальт московских улиц и сливаются с повседневной городской жизнью так, что уже и не отличишь - то ли это мне вчера надо было к маникюрше заехать (а я и забыла!) то ли это напоминание о первой любви? Школьной, смешной и наивной.

Вышедший следом красавец мужчина взял модель под руку.
С неба на них, как благодать опустился, кружась, красный разлапистый кленовый лист. Он замер на плече красавицы. На оголённом плече. Ухоженном кремами Platinum Rare от «La Prairie». Какая-то мерзкая уличная грязь, на таком дорогом плече!
Брови девушки недовольно нахмурились. Её молодой человек поспешил смахнуть листок и внимательная Лиссэль увидела, что у него на руке нет кольца.
Ох уж эти женские глазки! Вечно то они смотрят как бы невзначай, но именно туда, куда и надо!
Непослушный лист клёна не упал, а нахально уместился под платьем, на груди, теперь уже просто взбешённой девицы.
Мужчина растерялся.
Это очень явно отразилось на его лице.
К тому времени Лиссэль переместилась из душного кафе за столики на улице. Поэтому когда она рассмеялась в голос (И что это на неё нашло? Потом она долго не понять, с чего это её так развеселило?) те двое оглянулись. Она фыркнула и скорым шагом вошла в клуб. Не забыв самостоятельно достать нахальный лист клёна.
А он...
Оглянулись они одновременно, но Фрэд (так его звали друзья, завсегдатаи дорогих ночных клубов) задержал свой взгляд на Лиссэль.
Нет, он не разглядывал её сверху вниз и обратно, как делали очень многие уличные мужики. И надо признаться, там было на что посмотреть. Нет.
Он смотрел ей в глаза.

Она накинула халат и поправила волосы проходя мимо зеркала, открыла дверь.
На пороге молодой мальчик курьер протянул её пакетик.
- Это мне?
- Ходынский бульвар 17, квартира 7?
- Да.
- значит вам.
- Мне надо где то расписаться?
- Судя потому, из какого я магазина, скоро будет надо - улыбнулся юноша весело посвистывая вальс мендельсона бегом скатился по лестнице.