Любовь.

Я никогда не покупаю еду на "Черкизоне". Противно. Но голод - не тётка. И сжав свои принципы в кулак и предупредив желудок: «Ну держись, браток. Я тебе сочувствую", - подошёл к окошку с надписью: "Турецкая Шаверма". Таджик в белом халате и белоснежном колпаке махнул мне рукой, приглашая в зал. Я попытался ему объяснить, что не хочу к ним заходить, но это было бесполезно. Он то ли не понимал, то ли делал вид, что не понимает ни одного слова по-русски. И я смирился. Вошёл внутрь.
    Здесь было очень жарко, даже душно. Стол выглядел чистым, но без скатерти. Сколько бы я ни смотрел на часы, никто не собирался ко мне подходить. Пришлось встать и подойти к стойке, где деловитый и серьезный молодой парень принял у меня заказ. Вернувшись за столик, я осмотрелся. Изысками кафе не блистало. Но всё было добротно и ладно. Официанты входили и выходили из оформленной в восточном стиле арки, скрываясь справа и появляясь слева. А в центре стояло роскошное славянское зеркало. "Двенадцать стульев из дворца. Почему из дворца?" вспомнилась мне известная цитата. "Ну если уж и не из дворца, то, как минимум, из графского поместья," - подумал я, начиная обед.
    Над зеркалом была надпись из иероглифов. Чуть ниже - фраза на латыни. А под ними на русском языке было написано: «Испытай своё счастье!". Я улыбнулся.
    От шумной компании в углу, только что громко комментирующей игру в нарды, отделился невысокий узкоглазый мужчина с тёмной кожей и подошёл к зеркалу. Тут же, как из-под земли, вырос старик, которому низенький протянул купюру. А потом, воздев глаза к небу (потолку), сделал пару шагов назад и прыгнул грудью вперёд прямо в зеркало. Стекло разлетелось на куски. Две девушки-узбечки ловко и быстро прибрались, а старик щёлкнул пальцами и крикнул что-то на своём птичьем языке. Тотчас же рабочие притащили новое зеркало и вставили на место разбитого.
    Всё это было так неординарно, что я на мгновение застыл с ложкой супа у рта. А старик взглянул на меня и жестом предложил попробовать разбить зеркало. Я улыбнулся.
    -- Всего сто рублей...
    -- А зачем?
    -- А вдруг вы найдёте своё счастье?
    -- В осколках зеркала? У нас на этот счёт другая примета, простите.
    -- Некоторым удаётся заглянуть за черту.
    Я уже поднялся, чтобы уходить, но сел.
    -- За черту?
    Старик кивнул. И протянул руку. Она наполовину исчезла в зеркале.
    -- Это невероятно! - я тоже потрогал стекло. Оно было холодное и твёрдое.
    -- Попробуй, всего сто рублей. Ну? Подумай о главном и шагни.
    Мне почему-то вспомнилась Маринка.
    -- А что, где наша не пропадала?
    Я сунул сторублёвку в руку таджика и шагнул в зеркало.
    Именно шагнул. Сделал шаг. Ничего не разбилось. Я стоял на поляне.
    Шаг назад меня не спас. Зеркала не было. Вокруг были только кусты и цветы. Причудливые холмы, рощицы. Речушка. Далеко-далеко у самого горизонта можно было разглядеть невысокие горы. В оранжевых облаках.
    Странно, но цвет туч меня не удивил. Также, как и неестественно сочная синева неба. Прямо передо мной рос цветок. Нижняя часть его стебля, у самой земли, напоминала алоэ. Сочные колючие листья, усыпанные маленькими иголочками, из которых стремился вверх толстый стебель в нежных голубых ворсинках с редкими, но очень крупными листьями зелёного цвета с белоснежными прожилками. Венчало всё это чудо природы огромное соцветие, похожее на подсолнух. Только лепестки были вперемежку оранжевые и зелёные. А зёрна, которыми была усыпана головка цветка, все были с глазами. И смотрели они в разные стороны. Из того места, которым лист крепится к стеблю, выкатилась и упала вниз розовая горошина. А потом голубая. За ней последовали жёлтая и синяя.
    У правого уха зажужжал комар. Я отмахнулся, но он назойливо вертелся и вертелся рядом. Да и не комар это. Глянь-ка, две пары тонких комариных крыл растут из спины милой собачки с мордочкой эрдельтерьера. Что ж, пришлось разрешить ему сесть на плечо. Пёсик-комар тут же лизнул меня в шею.
    Надо было идти. Сзади ничего не было и я уверенно двинулся вперёд, туда, где в нескольких десятках метров от меня виднелась странная арка, сложенная из живых дубовых стволов. Два дерева росли из земли, подпирая излишне синее небо своими кронами, а другое или другие? лежали, опираясь на их ветви в виде буквы "П". Только дерево, образующее перекладину, было очень странным. Слева и справа у него были кроны, которые росли из одного и того же ствола. Всё это сооружение обильно поросло плющом с ярко-красными ягодами, крупными и зернистыми, словно ежевика. Время от времени по пространству арки пробегала дрожь, как от тёплого воздуха летом.
    Немного не дойдя до намеченной цели, я увидел поляну, на которой стояли лавки и стол из грубо отёсанных досок. За столом сидел кот. Вполне себе по-человечески. Серый пушистый кот с огромными белыми усами. Он пил чай вприкуску. На столе пыхтел чудовищных размеров самовар. А во главе стола на деревянном кресле, напоминавшем трон, сидела странная девчушка с огромными синими глазами и такими же роскошными голубыми волосами. Одета она была в белое бальное платье с пелериной.
    -- Почему-то все пришлые считают, что первыми с ними должны здороваться хозяева, - недовольно промурлыкал кот и, откусив кусочек сахара, пригубил налитый на блюдце горячий чай.
    -- Наверное, они потеряли воспитание. Хотя... Разве можно потерять то, что ты никогда не имел.
    -- Можно, можно. Как и найти то, что у тебя давно уже есть.
    -- Вы про любовь? – спросила, слегка покраснев, девчушка?
    -- Нет. Я о любви.
    -- Ах, серый, кто же её сейчас ищет? Сейчас всё больше деньги собирают. Коллекционируют. Думают, что всё остальное можно купить.
    -- Можно, можно. Любовь можно купить. В порту много мест, где это можно сделать очень даже недорого.
    -- Как вы можете?! В присутствии Принцессы!
    -- Вы же знаете, Принцесса, что мы здесь присутствуем условно. Так что, это всё условности.
    -- Даже перед условной Принцессой должно быть истинно галантным.
    -- Кхм... - я кашлянул. Они посмотрели на меня. Смерили взглядом сверху вниз и, не обращая на меня никакого внимания, продолжили беседу.
    -- Вы думаете, он ищет любовь?
    -- Я, вообще-то, думаю с трудом, но мне кажется... я так чувствую, да, чувствую, что он не влюблён.
    -- В кого он не влюблён по вашему мнению?
    -- Надо проверить.
    -- Это жестоко.
    -- Это надёжно.
    -- Интересно, и как же вы будете проверять его на влюблённость, если он никого не любит?
    -- Ну это временно.
    -- Время порой такое длинное, что человеческая жизнь оказывается короче.
    -- А как же чудо?
    -- Нечестная игра! Я так и знал, что все Принцессы коварны.
    -- Что вы, Серый, это всего лишь ускорение процесса. Он бы всё равно влюбился.
    -- Это вам, Принцесса, "всё равно", а ему больно будет.
    -- Это неизбежно. Дети рождаются в муках, и мы любим их больше жизни. Любовь без мук это... - она задумалась, откусила кусочек нежного пирожного и продолжила, немало меня удивив:
    -- Вы думаете завтра будет дождь? Это было бы очень печально.
    -- А вы думаете, «завтра» будет? У нас ещё «сегодня» не закончилось.
    -- Ах, Серый, «сегодня» такое длинное...
    -- Всё кончается. Даже самое длинное.
    -- Любовь не кончается.
    -- Вы правы, Принцесса, - кот сделал реверанс в испанском стиле, - любовь не кончается. Она проходит.
    -- Проходят годы. А любовь не подвластна времени.
    -- Это да. Порой она так неподвластна, что даже Принцесса не может с ней справится.
    -- Но, позвольте, нельзя справиться с тем, чего у тебя нет.
    -- Да вы и с тем, что у вас есть не очень-то управляетесь. Где ваше королевство?
    -- Вы не угостите меня чашечкой чая? - я присел напротив кота.
    Из-под стола выползла огромная белая крыса с красными глазами, повела носом туда-сюда и скрылась. Тут же появилась вновь с двумя еловыми шишками в зубах. Подбежала к самовару и стала запихивать их снизу, в окошки для воздуха.
    -- Простите, но сверху это делать много удобнее, - я почему-то воспринял как должное то, что здесь разговаривают не только люди.
    -- Вам, мужикам, может и удобнее, а мне можно! Я девочка.
    -- Позвольте, я вам помогу?
    -- Тоже мне, помощник нашёлся. Ты себе-то помочь не можешь, а берёшься других учить.
    Запихав-таки шишки внутрь самовара, крыса пододвинула мою чашку и налила кипятка.
    -- Сахар в сахарнице.
    -- Спасибо. Вы очень добры, - не подскажете, как бы мне отсюда выбраться? - спросил я Принцессу.
    -- Очень просто. Надо захотеть, - сказал кот.
    -- Но я хочу!
    -- Хотите, хотите. Только не этого.
    -- Как это? - удивился я. - Я хочу! Хочу домой.
    -- Это понятно. И не трудно. Понять бы только к кому? Домой к кому?
    -- Вам надо к Мудрецу, - приятным голосом произнесла Принцесса.
    -- А где его найти?
    -- Это просто, - продолжил кот, - идите вперёд, смещаясь назад немного, потом слева направо делаете три шага вверх и вот он, Мудрец.
    -- И в самом деле, куда уж проще? - растерялся я.
    -- На вашем месте я бы сбросила грызокрыла. Он скоро вам артерию прокусит.
    Я взглянул на милую собачку с крылышками, она изрядно подросла за время беседы, а на шее у меня уже краснело солидное розовое пятно.
    -- Кыш, - я махнул рукой, но пёс грозно зарычал и вцепился мне в плечо когтями такой остроты, что все коты мира ему позавидовали бы в этот миг.
    -- Ах, вы его не любите совсем... - сорвав крупный цветок мальвы, Принцесса помахала перед носом крылатой собаки, и та, жалобно заскулив, полетела на запах. А девочка довела её до странного растения, похожего на раскрытый арбуз, и бросила цветок внутрь, туда, где мягкая арбузная мякоть уже начала выделять приятно пахнущий сок. Грызокрыл сел, и растение тут же схлопнулось с неприятным чавкающим звуком.
    - А вы сделали это любя?
    -- Конечно! Если ты не любишь грызокрыла, он никогда за тобой не полетит.
    -- Вы, любя, отправили его на корм этому цветку?!!
    -- Да. Любовь жестока. И очень непостоянна.
    -- Кот громко засмеялся, стуча лапами по столу, он просто зашёлся смехом и никак не мог остановиться, покачиваясь и суча лапками. Мне стало немного не по себе.
    Я ушёл.
    В ушах ещё долго звучало эхо кошачьего смеха. Звук его становился ниже и звучал угрожающе и страшно.
    Не успев даже подумать в какую сторону продолжить путь, я увидел лежащего на земле очень худого лысого мужчину.
    Было похоже, что он спит, но ему снится очень беспокойный сон. Он ворочался, крутился, стонал, вертелся, пока не затих с закрытыми глазами и раскинутыми в стороны руками, лёжа на спине. Затем тяжело вздохнул и стал выдавливать из себя шар или пузырь, как это делают дети с жевательной резинкой. Пузырь был огромен. Вот он оторвался и полетел, поднимаясь к небу и медленно смещаясь в сторону дубовых ворот, влекомый почти незаметным движением вечернего воздуха.
    -- Что это? - вырвалось у меня.
    -- Это мудрец изрёк.
    -- Что изрёк? - инстинктивно переспросил я.
    -- Не знаю. Может быть, это мысль, которая перевернёт наше мировоззрение. А может быть, научный труд о превратностях судьбы. Или исследование всех баркарол, когда-либо исполнявшихся в Венеции...
    -- Но там же ничего нет. Шар пуст!
    -- Тс-с-с-с!!! Если вы обидите Мудреца, он вам не поможет.
    -- А может?
    Кот, увязавшийся за мной, как-то странно повёл плечами и развёл руки.
    -- Как же нам быть?
    -- А это не нам, а вам надо быть. А нам надо совсем другое, - кот хитро подмигнул и нырнул в заросли густой травы.
    Мне стало скучно. Я начал приходить в себя от обилия странностей и чудачеств этого мира и пытался упорядочить и систематизировать информацию. "Похоже, известное правило о том, что выход обычно находится там же, где и вход, здесь явно не работало."
    Пройдя ещё несколько метров в сторону дубовых ворот, остановился. Теперь передо мной предстал монах. Он сидел на камне, так низко склонив голову, что лицо было полностью скрыто капюшоном.
    -- Здравствуйте.
    Тишина в ответ.
    -- Скажите, я могу вернуться отсюда домой?
    Посох монаха чуть дрогнул.
    -- Ты - нет.
    -- Ага, - обрадовался я, - значит кто-то может?
    -- Может быть. Но здесь никого нет.
    -- Хм. Ну ладно. А я-то почему не могу?
    -- Ты не влюблён. Ворота может пройти только очарованный странник.
    Я подошёл к деревьям и ринулся вперёд. Ничего не произошло. Мне почему-то вспомнился таджик в кафе, пытавшийся разбить зеркало. Обойдя вокруг, я вновь подошёл к монаху.
    -- Но я влюблён. У меня есть девушка, Марина. Мы уже два года встречаемся.
    Монах молчал. Долго. А потом сказал так тихо, что мне пришлось наклониться, чтобы его услышать.
    -- Нельзя заставить себя полюбить. Это куда сложнее, чем себя преодолеть. Это или есть, или его нет.
    Я вспомнил Маринку. Славная девчонка! Но монах прав. Чего-то не доставало в наших отношениях. Может быть, поэтому мы до сих пор не были расписаны.
    -- Значит, я здесь навсегда?
    -- Жизнь меняет свои пути каждую самую маленькую единичку времени. Тот, кто плетёт пряжу судеб, очень непостоянен. Нити сплетаются в причудливое полотно. Были люди, которые любили безумно и страдали по тем, кого они бросили. А были те, кто жил, вкусив все возможные блага семейной жизни, но не был до конца счастлив. Существует безответная любовь и любовь платоническая. Существуют и счастливые, отмеченные Богом пары. Их не так уж и мало, как думают люди. И их будет больше и больше. Они нужны миру. А вы? Вы зачем нужны там, на земле?
    -- Я?!! Ну, знаете ли...
    -- Вы правы, меня зовут Ли, и я очень много знаю. Потому что очень много пережил. Я слышал столько историй о любви, что не смог более оставаться там, - он ткнул пальцем в неопределённом направлении. Здесь, где мир дышит любовью, где цветы растут во имя любви и где птицы не замолкают, восхваляя любовь, где я засыпаю и просыпаюсь в любви, здесь я могу жить. А там, - он ещё раз продемонстрировал старческий палец, не разгибающийся с не очень аккуратно подстриженными ногтями, - там я существовал. Вы чувствуете разницу между "жить" и "существовать"?
    -- А вы сами? Вы сами-то когда-нибудь любили?!
    Монах не ответил. Зазвонил мобильный. Резко, неприятно и громко. Хотя у меня стояла довольно нейтральная мелодия "Марсельеза". Помните? Ну это: "
    Love, Love, Love.
    Love, Love, Love.
    Love, Love, Love.
   
    There's nothing you can do that can't be done.
    Nothing you can sing that can't be sung.
    Nothing you can say but you can learn how to play the game.
    It's easy.
   
    Любовь, Любовь, Любовь....
   
   
    Ты не можешь сделать ничего невозможного.
    Не можешь петь то, что не может быть спето.
    Тебе нечего сказать, но ты можешь выучить правила игры,
    Это просто!"
   
    Звонила Маринка.
    -- Ты где?
    -- Да вот, - я замялся, - короче, зашёл тут на «Черкизон». Захотелось поесть, ну и завис тут ненадолго.
    -- Понятно. А у меня есть новость. Не знаю даже. Я так волнуюсь.
    -- Что-то со здоровьем? - я встал и взволнованно заходил. Я хорошо, слишком хорошо помнил, что такое анафилактический шок. И всё из-за какого-то несчастного листика мяты в десерте!
    -- У тебя баллончик с собой?
    -- Да не волнуйся ты так, у меня всё хорошо. Очень даже хорошо.
    Я задумался, и Маринка молчала.
    -- Я была у врача.
    -- Но я не записывал тебя к аллергологу. У какого врача?
    -- Ну... Милый. Подумай.
    -- Я прямо не знаю. Ну не томи, что случилось?
    -- У нас будет сын.
    -- Что?!!!
    - И дочь.
    Меня, словно, молотком по голове стукнули. "Двойня!"
    Я пошарил сзади рукой, ища стул и найдя его, сел.
    -- Рина... Ринка! Маринка-Картинка, - заорал я! Ты дома? - моментально перешёл я на деловой лад - я еду. Цветы, свечи и ... Ах, да, теперь тебе нельзя.
    -- Немножко можно, любимый.
    Мне показалось, что у меня выросли крылья, и спустя час я уже летел на жёлтом такси с тортом, огромным букетом и кучей пакетов из разных супермаркетов.