Иван Семёнович спал.
    Была жара, и он ворочался и крутился в постели, но не просыпался. Ему снилась странная комната. Серо-зелёные грубо оштукатуренные стены, грязь, вода капает из крана, замотанного тряпкой. Умывальник, когда-то эмалированный, потрескался и покрылся пятнами ржавчины, а под ним разрослась и свисала на пол слизь или плесень источающая безумный запах.
    Наверху кто-то ходил. «Сапоги, - подумал Иван Семёнович, - подкованные металлом». Во сне порой кажутся очевидными весьма спорные вещи. Лампочка на потолке, обёрнутая грязной газетой неприятно моргала. «Не люминесцентная вроде. Чё ж она, скотина, моргает так противно?» Противно в этой комнате было всё. Особенно эти подшаркивающие, как у старика шаги наверху, цокают по кафелю и неприятно поскрипывают, когда их хозяин подволакивает ногу.
    - Эй, ты! – крикнул Иван Семёнович подойдя к железной двери, - эй!.. – он поперхнулся. Дверь скрипнула и приоткрылась. Он толкнул её и шагнул в коридор. «Подземелье чёртово, не убирают здесь что ли?» - пробурчал, вытирая ногу об угол двери. Липкая светящаяся в сумраке слизь никак не хотела оттираться. Сверху на макушку упала капля. Он погладил волосы и вытер руку, испачканную липким о брюки.
    - Блин, мерзость то какая. Угораздило же…
    - Не волнуйтесь. Это всего лишь сон.
    Иван Семёнович стал озираться по сторонам, но в сумраке подземелья никого не было видно.
    - Кто это? Выходи, я тут заблудился. Где здесь выход?
    - Это зависит от вас.
    - Что от меня зависит? Я не понимаю ничего, мне домой надо. Где выход то?
    - Вы успокойтесь Вы понимаете, что спите?
    - Да, - растерянно ответил Иван, так и не разглядев говорящего.
    - Ну так и не бойтесь. Что здесь может случится такого, чего вы ещё не переживали?
    - Мужик! Я тебя не вижу. Скажи, выход здесь где? А?
    - Это зависит от вас. Вы на форум "Старая Птичка" рассказ отправляли?
    - Ну. И что?
    - Критикам грубили?
    - Ну было немного.
    - Ну вот. Они вам и отомстили.
    - И чё?
    - А ничё, - передразнил голос, - теперь пока нетленку не напишите не выбраться вам отсюда.
    - Пошёл, ты, - огрызнулся Иван Семёныч, - проснусь сейчас и не будет тебя. Чур меня, Чур меня, - он начал истово креститься.
    Повисла пауза. Только мерзко капали капли в ржавом умывальнике да эти шаги цокающие с подшаркиванием. «Нет, от этого точно, можно с ума сбрендить…».
    - Ну ладно. Как там тебя? Чё делать то надо?
    - писать рассказ.
    - Всего то?
    - Да. Обыкновенный гениальный рассказ. Нетленку.
    - Это фигня. Давай бумагу. Какой сюжет?
    Сзади его толкнули, и он почувствовал в руках бумажные листы и чернильную ручку. Ручка была очень дорогая, с золотым пером. Обернувшись, он увидел табуретку со сломаной ножкой, подвязанной грязным носовым платком. Стола не было.
    - Сюжет? – непонятно кого спросил готовый к труду Иван Семёныч.
    - Ивааааан Семёныч, - потянул неизвестный.
    - Ах, да.
    И он застрочил так, что перо скрипело и царапало бумагу, а строки ложились одна за другой быстрее, чем секундная стрелка на часах.
    «Ха-ха. Кого они решили напугать? Нетленку, нетленку… Да я им щас такое напишу! Толстой ахнет!»
    Он подобрал несколько упавших на пол листков и стал перечитывать написанное.
    Волосы на голове зашевелились. Он схватил один лист, другой, судорожно разложил их по номерам и стал читать. Глаза его постепенно округлились. Он прочитал:
    «Иван Семёнович спал. Была жара, и он ворочался и крутился в постели, но не просыпался. Ему снилась странная комната. Серо-зелёные грубо оштукатуренные стены, грязь, вода капает из крана, замотанного тряпкой. Умывальник, когда-то эмалированный, потрескался и покрылся пятнами ржавчины, а под ним разрослась и свисала на пол слизь или плесень источающая безумный запах.
    Наверху кто-то ходил. «Сапоги, - подумал Иван Семёнович, - подкованные металлом». Во сне порой кажутся очевидными весьма спорные вещи. Лампочка на потолке, обёрнутая грязной газетой неприятно моргала. «Не люминесцентная вроде. Чё ж она, скотина, моргает так противно?» Противно в этой комнате было всё. Особенно эти подшаркивающие, как у старика шаги наверху, цокают по кафелю и неприятно поскрипывают, когда их хозяин подволакивает ногу.»
   
    Выхода нет, - понял Иван Семёнович, закрыл лицо руками и зарыдал, нервно подёргивая плечами и всхлипывая совсем неподходящим для его комплекции голосом…