***
Эпизод первый. Сценарий выживания известен заранее: звук леса – тишина, с редким потрескиванием сухих веток, в тот момент, когда на них наступает чья-то тень, стрекотание чего-то неизведанного и таинственного. Существование с исчезающей известностью и уравниванием всего живого и сущего, до тех пор, пока в зеленое пространство не попадает человек. Тогда все замирает и звук рассеивается как туман, который внезапно опускается на верхушки гор и осознает, что тут его никто и не ждал. Человек знает, куда ему идти, выслеживает, разрабатывает стратегию захвата, приближается к звуку, замирает и выжидает момент, когда можно ударить, выстрелить, убить. В это мгновение цепь сущего рвется, и наступает пустота в уничтоженном звене. Пустота зияет, пугая всех своей монотонной темнотой и ожиданием. Когда-нибудь, когда две клетки встретятся и воссоединятся, пустота уйдет, и звено вновь скрепит прерванную цепь. А до того, человек ищет и уничтожает.
В центре зала с полом в серую плитку стоял покореженный алюминиевый столик, за которым сидел он, и смотрел мимо, как будто сквозь. Она стояла по ту сторону толпы с голодными, топающими и чавкающими существами, но несмотря на это, они видели друг друга. Его взгляд застыл, и единственным признаком жизни в нем - было ее отражение. Оно было странным, простым и понятным.

Эпизод второй. Темное помещение приветствовало ее лучом света, направленным в угол. Тишина гремела в темноте. Объектив выловил бьющуюся жилку у нее на шее, она вещала о том, что та, которая нарушила тишину комнаты - жива. Взгляд по ту сторону линзы медленно исследовал острый овал лица, угловатые линии, подбородок, бродил по контуру чуть приоткрытых губ, таинственным образом заполнявших пространство одной только им известной молитвой.  Глаза замерли в попытке вырваться из-под полуопущенных век. Ощущение страха повисло в воздухе, опасность закралась в сознание, вязкий запах паники и желание убежать пытались отрезвить.  Вспышка. Портрет завершен.

Эпизод третий. Дверь справа ведет к запаху мяты, смешанному с пшеницей. Окна впускают в комнату лишь бледный лучик полной луны. А та свисает с черного неба, словно спелое яблоко, готовое вот-вот упасть в неизведанную бездну к самым корням земли.
Ответа нет, вокруг витает до боли знакомый запах. Комната - царство аромата мяты с пшеницей. Совместилось не совместимое, пересеклось неизвестное с неизведанным.
В пространстве появилось иное дыхание, сначала где-то за спиной, потом плавно перетекло к шее и в волосы, там и растворилось. Пришло ощущение рук, которые следовали дыханию, кожа застыла, ее пронзили тысячи игл. Вот он выдох…
Лазурный взгляд смотрит внутрь: туда, где не понятна и не очевидна данность прозрачности капли росы. Он погружен в свой собственный свет. Возникает желание ощутить на губах солоноватый вкус слез, стекающих по гладкой поверхности щек, вбирающих в себя всю бледность и теплоту глубинного и неизведанного пространства. 
- Она вошла в тень, он перестал существовать. 
- Руки говорили о бессилии, о том, что он сдался, о его робком шёпоте в ее свете.
- Она прижалась к нему всем своим существом, трепетала, словно птица, загнанная в клетку, когда ей страшно от чувства надвигающейся несвободы.
- Ее вкус был чуть солоноватый уходящий в неизвестность и глубину.

Эпизод четвертый. Распахнулось окно, громко ударившись рамой о стену, в комнату проник теплый осенний ветер, который накрыл их волной. Его запах склонился над ней, а губы окутали ее тело шепотом, который несет собой какую-то несуразицу, пытается уговорить, доверится, обещает, что не обидит. Тело ему отвечает все более усиливающимся желанием. Вечность затихает в ожидании, а там далеко и почти нечаянно загорается маленький огонек. Трудно дышать, из легких идет наружу поток замирающих звуков и исчезает в ожидающей его глубине поражения. Пот выступает над верхней губой, горло тонет в хрипе, а тело содрогается от звуков, царящих вокруг. Руки существуют лишь в поиске последней соломинки, за которую можно еще уцепиться и не находят. 
Времени нет, ощущение жизни ушло. Все встало на свои места, темнота, тишина и, до боли знакомый запах мяты с пшеницей.

Эпизод последний. В мире за стеклом живет взгляд, который поражает своей синевой и проникновенностью. Он проникает в суть, даже не здороваясь, и живет там. Внутри все растекается от теплоты.